С Владимиром, Леной и их 4-летней дочерью Эмилией мы назначили встречу морозным февральским утром – за два дня до отлета семьи в Канаду и спустя три дня после церемонии «Viva! Самые красивые», где Остапчук был одним из ведущих шоу. Если вы не были в зрительном зале на концерте, значит, многое пропустили! А именно: фееричный конферанс и 15-минутную импровизацию в паузе, возникшей из-за технической проблемы в номере Оли Поляковой. Все это время Владимир остроумно, легко и непринужденно развлекал публику. Некоторые такой мастерский конферанс уже назвали «вторым Евровидением Остапчука», а снятое на телефон и выложенное в соцсетях видео с шутками телеведущего набирает все больше и больше популярности.
«Я уже лет шесть работаю в ивентах, причем разного калибра – от маленьких дней рождений на несколько человек до больших площадок и празднований дней городов, где собираются тысячи людей, – поэтому я не раз сталкивался с тем, что мне говорили: «Вова, нужно потянуть время, импровизируй». И я начинал что-то выдумывать, вспоминать разные истории и развлекать людей – в общем, как-то выкручиваться, – рассказал Остапчук в начале нашего разговора. – У меня многие спрашивают: «Как ты это делаешь? Это опыт, или ты где-то учился этому, проходил какие-то мастер-классы?» Мне кажется, здесь важно быть собой и просто не бояться, что твое «я» выйдет наружу. Нужно быть честным с людьми, потому что телек и сцена не любят неискренности».
– Значит, ты человек стрессоустойчивый?
Владимир: Да. Стрессоустойчивость, в принципе, очень важная черта для ведущего. Понятно, ты не можешь быть застрахован от всего, и этот внутренний мандраж, он есть всегда. Если его нет – тоже плохо. Значит, ты ничего не чувствуешь к людям. Не бывает плохой публики! Вот это вранье! Значит, ты не нашел подход к этой публике или не захотел найти.
– Слушай, вот ты хорошо умеешь тянуть время. Скажи, а ради тебя тянули время, например, самолеты задерживали?
В.: Однажды в Днепре мы снимали эпизод для проекта Маши Ефросининой. Принимали участие в осуществлении мечты мальчика, у которого, если помнишь такого Стивена Хокинга, та же болезнь. Он в 14 лет может двигать только мизинцем и работать голосовыми связками. И все. И этот мальчик, самый молодой директор библиотеки в Украине, живет в зоне проведения АТО. Мы туда ехали, наверное, дольше, чем я куда-то за границу. Правда, очень сложно было добраться. И вот у этого мальчика была мечта – полетать на самолете, потому что он еще никогда этого не делал. Но мы не учли одну важную деталь: ближайший аэропорт – в Днепре, а ехать туда 200 км. Он никогда не ездил на такие длинные расстояния, в дороге его сильно укачивало, нам приходилось часто останавливаться. Ну, это понятно, у него вестибулярный аппарат очень плохо развит. И вот эти 200 км мы ехали часов семь. По дороге мы часто звонили в аэропорт, объяснили ситуацию, и они для нас задержали рейс минут на 40. Они даже специально открыли мост для нас, который сейчас ремонтируется. И когда этот мальчик наконец сел в самолет, я увидел его слезы, его радость. Он не может улыбаться, но глаза его светились счастьем! Для нас полеты на самолете – это обыденные вещи, а для этого ребенка – целое событие в жизни!
– Ситуация на концерте «Viva! Самые красивые» стала для тебя полной неожиданностью, а вторая беременность жены тоже была сюрпризом, или вы готовились?
В.: Знаешь, когда мы с Леной встречались, все наши родственники сначала говорили: «А коли ви вже одружитеся?!» А когда поженились и шесть лет у нас не было ребенка, все спрашивали: «Ви, що, хворі? Чого немає дітей?»
Лена: Это была такая проблема для всех! А когда Эмме исполнилось два года, стали спрашивать: «А когда второй? А почему нет второго?»
В.: «Обязательно надо братика или сестричку», – учили все. Хотя наша Эмма в таких случаях обычно говорит: «Давайте вы мне старшую сестричку просто купите». Мы не планировали вторую беременность.
– Так вы, значит, по «желанию трудящихся»?
В.: (смеется) Тут має отак громада зібратися, а ми так вийти з Лєною: «Шановна громадо! Значить, за вашими проханнями ми…» Ну нет, слушайте (смеется).
Л.: Есть такие понятия в медицине – «запланированная беременность» и «желанная беременность». Так вот, с Эмилией у нас была именно запланированная беременность, потому что за полгода до этого я потащила Вову по врачам сдавать всевозможные тесты. Мы очень серьезно подошли к этому вопросу (улыбается).
В.: И никакого алкоголя.
Л.: Доктора часто смеялись над нами. Когда приходила, они говорили: «Ну, рассказывайте о своей проблеме». Я отвечала: «Да нет у нас никаких проблем! Мы просто планируем». А так как однажды мы все это уже проделали, во второй раз по докторам не ходили.
В.: Лена просто пришла однажды утром и сказала: «Вова, мне кажется, нас ждет сюрприз» (улыбается). И я очень обрадовался!
Л.: Все было немного странно, потому что незадолго до этого Вова стал мне дарить вещи для беременных (смеется). «Я был в Риме и привез тебе блузочку». Достает – а это блузка для беременных! И каждый раз, когда я говорила: «Ой, меня что-то подташнивает», он: «Может, ты беременна?»
В.: Поэтому вторая беременность Лены была желанной, но незапланированной.
– И преподнесла ты ему эту новость довольно буднично? Без сюрпризов?
Л.: Да, я не пекла ему никаких тортиков – просто купила тест, а потом еще один, чтобы наверняка. Но на работе я устроила для сотрудников вечеринку, как принято на Западе, когда ты уже знаешь пол ребенка, а все остальные должны угадать. На Западе это называется Gender reveal party, вечеринка, на которой ты открываешь всем пол ребенка.
– У нас все проще: гадают по лицу беременной и по форме живота.
Л.: Мне все с самого начала говорили, что будет мальчик.
В.: Мне так нравится, когда говорят: «У вас такой живот, он похож… Наверное, у вас мальчик». У моего папы такой же живот, как у Лены, так, что, ему сказать: «Ой, пап, ты знаешь, у тебя мальчик, мне кажется!» (Смеются)
Л.: А по поводу вечеринки: нужно взять два цвета, как правило, это розовый и голубой, и обыграть их каким-то образом. Я делала макаруны (пирожные. – Прим. ред.) разных цветов, но больше всего было розовых и голубых. Все брали тех цветов, которые хотели, но голубых разошлось больше. Ну, и в конце я открыла свою коробочку, где был мой макарунчик голубого цвета, и все поняли, что я жду мальчика (улыбается).
В.: Как правило, еще на таких вечеринках листочки дают с предполагаемыми именами. Если вы думаете, что будет девочка, напишите имя на розовом листочке. Если думаете, что мальчик, – на голубом. На Западе такие вечеринки очень популярны.
– А вы уже придумали имя?
В.: Да, но мы его пока не говорим. Это будет двойное имя.
Л.: Эмилия очень хотела, чтобы имя братика было похоже на ее, поэтому предложила назвать Эмилиот (смеются). У дочки с папой с самого раннего возраста есть игра: они придумывают вместе слова. Это хорошо развивает воображение. На самом деле будет обычное имя. Просто есть понятие middle name, второе имя, которое используется в особых случаях.
– А споры были в выборе имени?
Л.: Нет, мы не спорим по таким делам. Мы просто садимся и решаем.
В.: Мы выбирали в Интернете, штудировали все вот эти топ-100 самых популярных имен в разных странах. Мы смотрели Украину, русско-
язычный Интернет, англоязычный, даже, по-моему, Штаты, Израиль смотрели…
Л.: Много библейских перебирали. Мои еврейские корни…
В.: Твои еврейские корни и мои из Умани – надо нам их как-то уже показать (смеется). В общем, мы практически месяц выбирали. Наверное, столько же, сколько планировали ребенка (улыбается).
– А ваши папы не просили назвать внука в честь деда?
В.: Меня назвали в честь одного дедушки, а моего брата – в честь другого. А сестру, кстати, в честь бабушки.
Л.: Наши папы против. У нас дедушка Валера и дедушка Сережа.
– Ну, тогда расскажите о своих планах. Сразу после нашего интервью вы улетаете в Канаду, значит ли это, что Украина теряет Остапчука?
В.: Да, улетаем послезавтра утром. Мы все на чемоданах уже неделю. Сейчас не готовы уезжать в Канаду насовсем – летим туда только на пару месяцев. Но у меня все равно есть работа в Украине и в Европе. А мой гениальный продюсер так планирует график, чтобы я не прилетал в Украину на один день поработать и назад. Как раз сейчас закончились съемки первого сезона «Інспектор. Міста», и я могу сделать паузу в работе.
– Давай поговорим о проекте «Iнспектор. Мiста». То, что ты ведешь такую программу, – неожиданно, потому что ты прежде всего ассоциируешься с какими-то развлекательными форматами, а тут вдруг такая социалка.
В.: Я был немножко шокирован, в хорошем смысле этого слова, когда «Плюсы» пригласили меня вести этот телепроект. На встрече продюсеры программы начали расспрашивать о моей жизни, о том, как я смотрю на мир, спросили, почему мы с семьей решили уезжать в Канаду, об украинских реалиях… Вот мы поговорили, и они резюмировали: «Ты знаешь, Вова, нам все подходит». Все решилось буквально за неделю. Не было даже никаких вопросов по поводу того, что это не мой формат. Все почему-то привыкли, что на инспекции или проверках ты должен быть с угрюмым лицом, должен сразу бросаться на людей. А я не такой, я хочу правды, я хочу докопаться до истины. Возможно, это все не так, как нам показывают. Но если есть за что распекать, поверьте, это уже видят зрители практически полного сезона.
– Тебе комфортно в этом формате?
В.: Да. Вообще, мы с Леной оба социально ответственные. Лена меня приучила еще лет восемь назад правильно сортировать мусор, что в Швейцарии было еще в 50-х годах. Например, за рулем я езжу всегда по правилам, паркуюсь в правильном месте, плачу налоги. Не думаю, что я один такой. И это не потому, что я такой правильный. Просто это норма, по которой уже давно живут в Европе! Это не так далеко! Если мы хотим быть в Европе, должны соблюдать эти правила. Просто проблема в том, что наши люди почему-то думают: мы украинцы, а не европейцы, значит, мы не можем быть такими же, как вся Европа. Нет, абсолютно! Мы точно такие же! Мы просто сами себе не позволяем быть такими. И все начинается с этого маленького шага.
– Не все хотят делать этот шаг, не все готовы жить по правилам.
В.: Все начинается с осознания того, что ты должен каждый день хорошо делать свою работу. И все зависит исключительно от тебя. Понятно, мы какие-то вещи не можем в рамках государства решить, потому что для этого есть другие органы. Не скажу, что мы всесильны, но начинайте с себя! Начинайте сегодня и не ждите понедельника, не ждите первого января! Делайте это здесь и сейчас! И если вы будете каждый день меняться к лучшему, ситуация в конечном итоге изменится. Это не чудо, чудес не бывает. Это прошли все сильные страны. Те же поляки, наши ближайшие соседи. Вот мы были в январе на отдыхе у них – они намного нас обогнали! Ну и почему нам такими не быть? Пишаймося!
– Давайте вернемся к вашей канадской жизни. Обустроили уже быт в Канаде, может, квартиру или дом купили? Или вас там ждут канадские родственники?
Л.: Нет, на самом деле у нас нет ни израильских, ни канадских родственников. Вот только Вовин брат живет во Франции в Нормандии и женат на француженке, а сестра – замужем за датчанином и живет под Копенгагеном. В Канаде у нас ничего нет, кроме социальной страховки, документов и банковского счета.
В.: Мы снимаем квартиру, и в каждый наш приезд – в разных районах Торонто. Город очень большой, растянутый, по территории, наверное, как три Киева, может, даже больше. Один раз мы жили в украинском районе – там очень комфортно и приятно. Летом как-то – в пляжном районе, он так и называется The beaches. Выходит прямо на огромнейшее озеро Онтарио: такое ощущение, как на море, потому что конца и края озеру не видно и чайки летают. А сейчас хотим в Даунтауне пожить. А дом покупать… Там довольно высокие цены на жилье, хороший дом стоит миллион долларов.
– Ну, мало ли, может, у вас уже на счету десять есть…
Л.: (смеется) Спасибо, что ты так думаешь!
В.: Якщо ви хочете допомогти родині Остапчуків, карта Приватбанку… Или как там пишут? (Смеется)
Л.: …Безупинно ростучій родині (улыбается).
В.: Допоможемо! Остапчук – у кожному з нас (смеется). Нет у нас таких денег, понятное дело. Но мне очень нравится ощущение этого города.
– А клинику, где Лена будет рожать, уже выбрали?
В.: Выбрали. Маунт-Синай – это известная американская сеть клиник по всему миру. Она находится в самом центре Торонто. Поэтому мы и хотим на те несколько месяцев, что будем в Канаде, снять жилье поближе к клинике. К тому же нам надо, чтобы и садик был поблизости. Эмма временно пойдет в государственный садик, он бесплатный. Дочь в Киеве ходит в садик, а еще на плавание и танцы, поэтому в Канаде мы тоже хотим ее каким-то образом социализировать, чтобы ей не было скучно. Честно говоря, больше всего мы переживаем именно за нее. У нее есть свой маленький мир, свои друзья, интересы, планы. Вот она пропустит свое выступление на концерте. И мы хотим, чтобы на эти пару месяцев она не чувствовала себя ущербно.
– Мы от некоторых наших звезд знаем о родах в Майами, но ничего – в Торонто. Расскажите, сколько они стоят?
Л.: Тут все зависит от твоего статуса. В Штатах все сложно, потому что у них нужно покупать медицинскую страховку, там нет бесплатной медицины. В Канаде все намного приятней, потому что там всем гражданам и резидентам страны дается бесплатная страховка.
В.: Ну, она не совсем бесплатная, потому что я все-таки плачу налоги в Канаде как резидент. И по сути налоги, которые я там плачу, – из них государство обеспечивает нам бесплатную социальную страховку. Роды там стоят в среднем от 12 тысяч долларов. Это если без осложнений.
Л.: Да, это если все идеально, и ты не пользуешься УЗИ и всем остальным. По желанию и за дополнительную плату ты можешь сделать апгрейд своей палаты, можешь что-то дополнительно себе взять.
В.: Я не думаю, что такая клиника, как Маунт-Синай, сильно отличается от наших частных. У нас очень хорошая и сильная платная медицина в Украине. Это говорят все в мире: американцы, канадцы – неважно. Потому что, когда мы приходим в Украине в частную клинику, нас носят на руках, в буквальном смысле этого слова. И врачи тебе по 500 миллионов раз звонят. Там нет такого отношения просто потому, что все граждане бесплатно получают страховку. Поэтому есть с этим определенные проблемы. В Канаде ты можешь к врачу записываться пару месяцев, если это не очень срочно.
– Вова, планируешь быть на родах?
В.: Ох, черт! У нас есть хороший опыт.
Л.: Крестный папа Эмилии – Женя Галич (фронтмен группы O.Torvald. – Прим. ред.). И детки у нас, старшие дочки, три дня разницы. Когда Женя увидел меня второй раз беременной, первое, что сказал: «Если что, я готов идти на роды» (смеется).
В.: Значит, лучшее, что я в своей жизни посещал когда-то, – это родительские курсы. Это очень круто: ты ходишь, дышишь, сидишь на фитболе, ты прочувствуешь, когда матка открывается… (Смеется). Я был готов! Но я не был готов к тому, что, когда увижу кровь, упаду в обморок. Это, к сожалению, на уровне подсознания. Эмму мы рожали в Киеве в частной клинике, там были свои нюансы. У Лены было кесарево, потому что ребенок не перевернулся, а воды отошли в 30 недель. Мы заранее выбрали дату, чтобы у меня не было никаких корпоративов и важных эфиров. В общем, надел я халатик, захожу в операцио-нную, взял фотоаппарат – такой весь из себя шоумен, значит, сижу, жду. А когда увидел, как Лене колют эпидуральную анестезию, и маленькую струйку крови… И я такой бум – и все, потерял сознание, упал (смеется). Я на совместных родах был четыре минуты. Всем рекомендую! Мне кажется, если б я встал с Кличко в спарринг, дольше бы продержался. И все – очнулся я уже папой. Меня положили на кровать, разбудили и говорят: «Поздравляем: вы папа!» И положили мне на грудь дочку.
Короче, я упал в обморок на первых родах и с радостью пойду на вторые, чтобы опять упасть (улыбается).
– Может, тогда лучше на улице за окном постоишь?
В.: Я вообще придерживаюсь того, как у нас дочь на это реагирует. Она говорит: «Знаете, я хочу уснуть, а потом проснуться утром – и рядом со мной уже братик лежит. И я, такая, удивлюсь!» (Смеется) Вот и я так хочу. Я, такой, удивлюсь! (Смеется)
Л.: Мы готовим дочь к рождению братика, я ей показываю фотографии. Есть серия фото, где происходят роды. И тут вот уже появляется ребенок, Эмилия смотрит и говорит: «Он в крови! Почему он в крови? Нет, я не хочу видеть братика в крови!» Я говорю ей: «Не переживай! Это моя кровь». Она: «Твоя кровь? Да это вообще какой-то ужас! Мама, перестань! Я это не увижу?.. Вы братика сначала помоете, а потом мне принесете. А я буду в комнате рядом, хорошо?» (Улыбается)
– А Эмилия уже готова к братику? Братик ведь тоже хорошо – не надо будет делиться любимыми куклами и игрушками.
Л.: Она готова была делиться всем.
В.: Эмилия немного расстроилась, потому что хотела сестричку воспитывать, а теперь сказала нам: «Ладно, пока он будет бэби, я его буду воспитывать, а когда он научится разговаривать, пусть папа с ним имеет дело».
– Лена, расскажи, какой Вова? Заботливый? Все эти девять месяцев, как он тебя поддерживал? Изводила его своими гормональными всплесками?
В.: Лена, кстати, в плане беременности – очень и очень! Есть истории, когда рассказывают: «Хочу ананасов со вкусом обоев в два часа ночи». И муж, бедный, летит. У нас ничего такого не было. Ни с первой, ни со второй беременностью. Я не помню такого. Лена очень адекватная.
Л.: Мне кажется, что в основном женщинам в этот период просто хочется больше внимания. Но я никогда не капризничала и Вову не гоняла. Я понимаю: если сейчас скажу мужу, чтобы он поднялся в три утра и бежал искать мне арбуз, а в шесть ему уже нужно бежать на эфир (улыбается). А потом весь день у него занят встречами, и он не выспится... Зачем? Иногда, конечно, я достаточно педантична и требовательна в каких-то нюансах. И Вова все это терпит! (Смеется)
В.: Лена стала более чувствительной. Если какой-то грустный или романтический фильм, то она плачет. Знаю, есть такой феномен, когда мужья вместе с супругами набирают вес. Но это не обо мне (смеется). И мы стараемся придерживаться здорового питания: каша из киноа, семена льна, мак перетертый, ягоды годжи. У нас все серьезно, стараемся не выходить за рамки, даже если что-то очень хочется из вредного. Мы регулярно ходим в спортзал. У многих в глазах читаю шок, когда они видят Лену с таким большим животом, входящую в зал и таскающую железо.
Л.: Да, уже срочно нужно лететь в Канаду, потому что еще пару недель и нас не пустят в самолет. Авиакомпании не хотят пускать на борт женщин на сносях, потому что, по правилам, если ты родишь во время полета, то эта авиакомпания обязана будет потом всю жизнь бесплатно перевозить того, кто родился на борту.
Фото: Степан Лисовский
